Ледяная цитадель. Глава 2 |
Читать книгу Павла Корнева "Ледяная цитадель", цикл Приграничье
Глава 2
На следующее утро проснулся я в настроении откровенно паршивом. Всю ночь снилась какая-то чушь, потянутые мышцы болели просто немилосердно, ну и нервишки, конечно, пошаливали, как без этого. И «пошаливали» — это еще слабо сказано. Единственным желанием было все бросить и удрать из Форта куда глаза глядят. И я бы даже удрал, но далеко ли убежишь без денег? С тем, что в бумажнике осталось, даже до Елового не добраться; про Северореченск и вовсе молчу. Все ведь в обороте, ближайшая сделка только на следующей неделе закрывается.
А столько я в городе точно не продержусь. И что получается? Получается, надо быстрее сбывать серебро Федора, забирать комиссионные и рвать отсюда когти. Благо, десяти тысяч золотом для обустройства на новом месте за глаза хватит. Вложу их в какое-нибудь надежное дело и буду стричь купоны потихоньку. А Семёра пусть лапу сосет. Но для начала все же стоит насчет бандитов с Филиппом или Гамлетом потолковать. Вдруг чего посоветуют. Мало ли. Они люди тертые, со связями…
Повалявшись какое-то время в постели, я с кряхтеньем поднялся на ноги и начал разминать нещадно нывшую поясницу. Потом глянул на часы и в сердцах выматерился: до встречи с Федей оставалось всего двадцать минут. Выходит, с завтраком точно пролетаю. Ладно, по дороге остановимся где-нибудь перекусить. Я в несколько глотков допил остававшуюся в кувшине воду, спустился в холл и, оставив ключ от номера продиравшей глаза сменщице Жанны, побежал к Торговому углу. С ходу выскочил на Красный проспект, выругался и вернулся обратно во дворы. Дожил: по улице пройти боюсь! Ладно, огородами, значит — огородами. На людях и в самом деле светиться не стоит: с Феди станется за собой хвост притащить. Именно поэтому, какими-то безлюдными закоулками добравшись до Торгового угла, я не стал выходить на всеобщее обозрение и осторожно выглянул из подворотни. Пусть светать еще только начинало, но зависшие над перекрестком сгустки магической энергии щедро сыпали ослепительно-белыми искрами и прекрасно разгоняли темноту. Очень удобно: весь Торговый угол как на ладони. Я смерил внимательным взглядом скучавших охранников и, немного успокоившись, слегка ослабил контроль над даром предвидения. Ясновидение тут же метнулось вдаль по улице, чтобы миг спустя эхом вернуться обратно, ударить в темечко, заставить зашевелиться волосы на затылке. И — тишина. В том смысле, что никто с обрезом наизготовку поблизости не схоронился. И это радует. Вот только Феди пока тоже не видать, а мне на улице дожидаться его не резон. Надо бы к кому-нибудь на огонек заглянуть. К кому-нибудь? Хм-м-м, выбор на самом деле небольшой. Лавка артефактов «Серый святой» или медицинский кабинет Салавата. Хозяину лавки я время от времени сбывал небольшие партии несертифицированных для использования в Форте амулетов, Салавату — контрабандные лекарства. Незаконно — факт. Зато выгодно. Взаимовыгодно. Вот и побеспокою теперь партнеров по старой памяти. И, поскольку Салават свое заведение открыть еще не удосужился, я перебежал через дорогу и поспешил юркнуть в «Серый святой». Как обычно, витрины и стеллажи оказались завалены самыми разнообразными амулетами, но теперь в глаза бросились сразу несколько полок с ювелирными украшениями и холодным оружием. Оно и неудивительно: дела у хозяина в последнее время шли далеко не самым лучшим образом, вот он и пытался хоть как-то компенсировать падение продаж по основной деятельности. — Евгений Максимович! — удивился самолично вышедший навстречу раннему посетителю владелец заведения. Худощавый мужчина в поношенном костюме, протиравший кусочком замши толстые линзы круглых очков, казался на фоне всех этих витрин то ли хранителем музея, то ли распорядителем на художественной выставке. — Вы по делу? — Честно говоря, погреться заскочил, — протянув руку, разочаровал я собеседника. Рассаженная вчера кисть за ночь подзажила, и крепкое рукопожатие никаких неприятных ощущений не доставило. — Не возражаете? — Что вы, что вы! — заволновался Остап Наумович. — Как можно. Просто при случае про меня не забывайте. — А знаете… — Я прикинул, что на следующей неделе меня в Форте уже точно не будет, а товару без движения лежать грех. — В понедельник Трофиму Удальцову обоз из Северореченска придет, возможно, что-то и по вашей части окажется. Сошлитесь на меня, если будет интерес. — Непременно зайду. А то от ведьм совсем житья никакого не стало. Демпингуют по-черному, стервы. — Такова жизнь. — Хочешь жить, умей вертеться, — подтвердил хозяин лавки и вдруг поинтересовался: — Евгений Максимович, а у вас в разрешительном отделе Гимназии случайно никого знакомого нет? Поспособствовать бы… — А что такое? — Да вот, — Остап Наумович отпер одну из витрин и достал свитое из цветной проволоки колечко с блокирующей магию амулета пломбой, — выкупил конфискованную партию «щелкунчиков» по дешевке, а ее второй месяц сертифицировать никак не могут. И главное, договориться ни с кем невозможно! — И не говорите, — поморщился я. — Постоянно эти бюрократы в убытки вгоняют. Да, кстати, а что за «щелкунчик»? Новая модель какая-то? Я взял кольцо и пригляделся к пломбе. Нет, порядок — настоящая. Теплая. Такую в Форте сломаешь, потом и сам фонить будешь, и амулет или оружие первый попавшийся колдун с полусотни метров учует. Прямая дорога на Северную промзону. — Тот же «щелчок», только с ограниченной во избежание смертоубийства силой выброса. Ничего сложного: надеваете кольцо, активируете поворотом, намечаете удар. Срабатывает автоматически. — И какова дальность поражения? — До трех метров. В Форте таким игрушкам цены бы не было, а так кому они нужны? За четверть стоимости никто не берет. — И сколько? — приценился я. — За три с полтиной отдаю, даром практически. А по уму им рублей пятнадцать самая цена. — Дешево чего-то. — Одноразовые потому что. Подзарядку не поддерживают, но зато компактные. — Возьму, пожалуй. — Я полез за кошельком и, несмотря на протесты не желавшего брать деньги хозяина, рассчитался за амулет. — А насчет разрешительного отдела попробую разузнать. Давно надо было этим заняться, да все как-то руки не доходили. — Премного обяжете… Тут на улице послышался шум автомобильного двигателя; я глянул в окно на парковавшуюся у перекрестка «газель» Ямина и закрыл глаза. Дар, подобно спущенной с поводка ищейке, обежал окрестные дворы, но ничего подозрительного вновь не обнаружил. Поморщившись от заворочавшейся в голове боли, я распрощался с хозяином лавки и вышел на улицу. Подскочил к автомобилю, забрался в кабину и скомандовал: — Поехали. — Экий ты шустрый, — повернул ключ в замке зажигания Федор. — Думал, ждать замучаюсь. — Это ты постоянно опаздываешь, а я человек пунктуальный. — Бла-бла-бла, — дыхнул на меня свежим перегаром Ямин и замурлыкал себе под нос: — «Я буду долго гнать велосипед…» — Хватит гнать уже, — одернул я парня. — Ты с утра накидаться успел, что ли? — Нервы… — От нервов успокоительное пей. Голова болела все сильнее, и я вытащил коробочку с пилюлями. — Насчет меня узнавал? — сразу же оживился Федор. — Смогу брать? — Поставщика сейчас в Форте нет. — А-а-а… — разочарованно протянул Ямин. — Ну, тогда хоть таблетку дай закинуться. Я вытряхнул на ладонь из коробочки две пилюли: — Тебе красную или зеленую? — А есть разница? — Нет. — Тогда красную. — Держи. — Я проглотил зеленую таблетку и предложил: — Давай поесть куда-нибудь завернем. — Времени в обрез, — отказался Федя. — В смысле? — У меня на сегодня планов громадье. — Мы ж недолго? — Не получится, — покачал головой парень. — Сейчас дело сделаем, а потом я тебя куда угодно закину. — Фиг с тобой, золотая рыбка, — нахмурился я. — Да, ты Алика Чемизова, случаем, не знаешь? — Случаем знаю. Золотых дел, блин, мастер. — Работаешь с ним? — Работал, пока он меня на хорошие деньги не швырнул, — поведал Ямин и выругался: — Сволочь! — А насчет серебра с ним не толковал? — Звезданись! Он же наркоман конченый! — Федор на миг отвлекся от дороги, покрутив пальцем у виска, а потом заорал: — Куда?! Куда прешь, дятел?! Я только тут приметил выскочившего прямо перед машиной на середину проезжей части мужика и незамедлительно рванул руль на себя: — Поворачивай! — Ты чего?!! — взвыл Ямин, но машину уже занесло, и ему ничего не оставалось, кроме как ударить по тормозам. Развернувшаяся поперек дороги «газель» врезалась в сугроб, нас здорово тряхнуло, а в следующий миг по металлическому борту заколотили выпущенные из жезла «свинцовых ос» заряды. — Ма-а-ать! — испуганно взвыл Федор; я распахнул свою дверцу, выволок его из кабины, и тут брызнуло осколками боковое стекло. Следующая очередь прошила покрышки, и автомобиль начал оседать на спущенных колесах. И все это — в практически полной тишине… Ясновидение нахлынуло вдруг. Мир будто вывернулся наизнанку и раскрасился цветами, названий которых не имелось ни в одном языке мира. Да что там — цвета?! В голове картинка за картинкой начало разворачиваться видение о том, как на подмогу прижимавшему нас к земле стрелку из подворотни с другой стороны улицы выскакивают еще двое головорезов. Выскакивают, вскидывают жезлы «свинцовых ос» и… — Бежим! Я ухватил Федора за воротник и зашвырнул в проход между двумя заброшенными домами. А потом и сам метнулся следом. Десять шагов открытого пространства показались стометровкой, и не успели мы их преодолеть, как по стене двухэтажки хлестнули свинцовые шарики. В лицо моментально полетели обломки штукатурки; закрыв голову руками, я в два прыжка выскочил из зоны обстрела и со всех ног рванул прочь. Подскочившие к «газели» подельники стрелка бросились в погоню, но в части бега по пересеченной местности им было со мной не тягаться — по всей этой мешанине тропинок, закутков, заснеженных дворов и переулков меня вел дар. Предвидение подсказывало оптимальный путь, помогало избегать тупиков и не попадаться на глаза висевшим на хвосте преследователям. Минут пять сумасшедшего бега — и убийцы начали отставать. Правда, и мы уже ноги еле переставляли… — Сюда! — Буквально таща за собой спекшегося Федю, я заскочил в заметенный снегом подъезд, по шаткой, полусгнившей лестнице взбежал на третий этаж и рванул по коридору, пронизывавшему насквозь весь дом. Ямин шумно сопел сзади, но не отставал — и это было просто здорово: сил тащить его на себе у меня уже не осталось. Проскочив коридор, мы скатились на первый этаж, забежали в одну из квартир и выпрыгнули в наметенный под окнами сугроб. И тут меня будто киянкой по макушке тюкнули! Во всей этой кутерьме третий стрелок совершено вылетел из головы, а между тем оставаться у расстрелянной «газели» этот гад не стал и помчался наперерез. И пусть бежал он наугад, но все же каким-то чудом умудрился на нас наткнуться! Точнее — умудрится наткнуться буквально через несколько мгновений… И тогда я рванул ему наперерез. Насколько позволило сбившееся дыхание ускорился и, не добежав до угла дома пары шагов, пригнулся и метнулся вперед. Выскочившего навстречу стрелка я просто смел. Плечо угодило невысокому пареньку в грудину, от удара его отбросило в сугроб и вылетевший из руки жезл «свинцовых ос» моментально утонул в снегу. Я повалился на убийцу сверху, врезал левой, замахнулся правой, — а в следующий миг покатился по тропинке, каким-то невероятным образом отброшенный на пару шагов назад. Вскочив на ноги, шагнул к моментально пришедшему в себя головорезу, из разбитого носа которого хлестала кровь, и едва не пропустил прямой в голову. Принятый на левое предплечье удар болью отозвался во всем теле, и рука моментально онемела. А потом и вовсе начала твориться какая-то бесовщина: хлипкий на вид паренек двигался настолько стремительно, что не оставил мне ни единого шанса выйти из этой схватки победителем. Поначалу я еще пытался закрываться, потом пропустил апперкот в челюсть и отключился.
— Евгений, Евгений! Да очнись ты! — Кто-то потряс меня за плечи и принялся растирать лицо снегом, вот только сознание категорически не желало возвращаться в избитое тело. — Уходить пора! Стоп! Что значит — уходить? Федя?! — В порядке, отстань уже… — Я попытался подняться на ноги, не смог и бухнулся на четвереньки. Перед глазами все плыло, но это не помешало разглядеть корчившегося в сугробе убийцу, обеими руками ухватившего себя за шею. Ямин подскочил к хрипевшему парню и со всего маху пнул его по голове. Стрелок затих. Лихо Федя его уработал. Не ожидал. Резкий был парнишка. — Пошли, пошли, — заторопил меня Ямин и потянул за собой. — Стоять! — просипел я и закашлялся. Потом отдышался и указал на сугроб: — Жезл ищи. Дар предвидения, подобно трепетавшему на ветру пламени свечи, то гас, то вновь вспыхивал у меня в голове, и в какое-то из очередных просветлений стало ясно, что напарников убийцы пока можно не опасаться. Нет их поблизости. До сих пор плутают по дворам. — Ты чего?! — обалдел Федя. — Ищи жезл, кому сказано! — рявкнул я и присел рядом с отключившимся стрелком. Голова закружилась, но справиться с дурнотой не составило труда. — Резче! Ямин принялся копаться в снегу, меня же больше интересовало содержимое карманов нашего несостоявшегося убийцы. Вот только толком прошерстить их не получилось: выудив бумажник и запасной цилиндр к жезлу «свинцовых ос», я неожиданно почувствовал, что подельники головореза все же умудрились напасть на наш след. Пора ноги уносить. — Уходим! — Я выпрямился, зажмурившись, прогнал легкое головокружение и поторопил Федора. — Все, бегом! Тот вылез из сугроба с облепленным снегом жезлом в руках. — Иду. — Бегом! — Бегу!
Ну, мы и побежали. А как иначе? Если один гаденыш нас едва на тот свет не отправил, то с его подельниками связываться и вовсе не с руки. Затопчут и не поморщатся. В себя пришли уже на Кривой. Как несколько кварталов промчались — и не заметили даже. Вот что страх с людьми делает. В обычной ситуации дыхалки бы ни за что не хватило. А тут — прям спринтеры. — Стой, — остановил я Федора, когда над крышами домов замаячили верхние этажи кирпичной высотки санитарно-эпидемиологической станции. — Все, оторвались… — Обалдеть! — Ямин сунул мне жезл «свинцовых ос» и согнулся в три погибели, пытаясь перевести дух. — Кха-кха! Все, думал, кончилась моя жизнь! Я повертел в руках слегка изогнутую пластиковую трубку, стянутую на концах железными кольцами, и сунул ее за пояс. Пригодится, раз пошла такая пьянка. Правда, какой-то хлипкий этот агрегат, несолидный. Похоже, Братство решило выпуск дешевого оружия наладить. Стоит учесть на будущее. Федя навзничь повалился в снег, мне тоже стало нехорошо, и я присел на краешек запорошенного снегом крыльца двухэтажного жилого дома, во дворе которого мы и пытались придти в себя. — Слушай, Федор, — позвал я приятеля, когда немного отдышался и вытер вязаной шапочкой вспотевшее лицо. — А как ты того паренька уделал? — Я?! — безмерно удивился Ямин. — Ну не я же! Меня он вырубил. — Именно, что ты! — Федя вылез из сугроба и принялся вытряхивать набившийся за воротник снег. — Ты, как в челюсть получил, покачнулся, а потом — раз! — за шею его ухватил и дернул. И быстро еще так. В одно касание… — Лихо. Только вот не я это был. Скорее уж мое альтер эго расстаралось. Оно на такие штуки гораздо. В одно касание, ну надо же! — Ты как, идти можешь? — уточнил Ямин. — Нормально. Как ни странно — кроме челюсти ничего толком и не болело. Кожаная куртка худо-бедно смягчила удары, и лишь в голове было пусто-пусто. До звона практически. Я вытащил из кармана коробочку с таблетками, на миг задумался и сунул ее обратно. Повременю пока. Печень посадить еще успею. — Что это было вообще?! — забеспокоился вдруг Ямин. — Что за дела?! Нас ведь завалить пытались! — До тебя только дошло, что ли? — Какого фига?! — Мне б кто сказал, — пожал я плечами и вздохнул: — Машину жалко. — Да, «газель» звездой накрылась, — помрачнел Федор. — Но… — Пошли отсюда. — Я поднялся с крыльца и махнул рукой. — Пошли! Нечего на улице торчать. Сейчас сядем где-нибудь и поговорим. — Да что ж это такое! — простонал Ямин и поспешил следом.
Сели мы в «Пельмене» — небольшом заведении, расположенном в полуподвале жилого дома на Кривой. Я на северной окраине хоть и нечасто появлялся, но это заведение давно приметил. Очень неплохо по местным меркам тут кормили. Да и обстановка ненавязчивая. До середины засыпанные снегом окна, массивные столы, камин. Единственное — с вытяжкой проблемы. Заходишь и сразу понимаешь, что на кухне готовят. Тушеная капуста, жареное мясо, свежая выпечка… — Два по двести! — прямо с порога заявил Федор официантке и уселся за ближайший свободный стол. — Мне не надо, — сглотнув слюну, отказался я. — Порцию пельменей, пожалуйста, хлеб и попить что-нибудь. Чай или компот, что у вас есть. — Все вдвойне, — подтвердил мой заказ Ямин. — Не поняла, водки сколько? — раздраженно уточнила грудастая деваха. — Два по двести, — опередил меня Федор. — Водку сразу. Я только вздохнул и спорить с ним не стал. Сам заказал, пусть сам и пьет. Мне нельзя. Чревато оно. Расстегнув куртку, я откинулся на спинку стула и как бы невзначай оглядел собравшихся в пельменной людей. На первый взгляд никого подозрительного тут не оказалось. Пару столов занимали работяги, в углу устроились коробейники, да еще усталые мужики в форменных комбинезонах СЭС под скудную закуску приканчивали вторую бутылку водки. Пересменка у них, что ли? — Хватай, — распорядился Федор, стоило официантке выставить на стол пару стаканов. — Мне нельзя, — вновь отказался я. — Не злоупотребляю. — Ты б видел себя сейчас, — поежился Ямин и вытянул над столом свободную руку. Пальцы заметно дрожали. — Евгений, ты не просто бледный, ты синий практически. У тебя шок! — И что? Шок? Это, блин, еще слабо сказано. Трясет всего, и сосредоточиться не могу совершенно. Страшно… — А то, что с двухсот грамм у тебя сейчас ни в одном глазу не будет, — резонно заявил Федор. — Пей! Я молча взял стакан, в несколько глотков влил в себя водку и даже не поморщился. Что пил, что не пил. Хотя на голодный желудок по мозгам должно неслабо шибануть. У меня ж со вчерашнего дня и маковой росинки во рту не было… — Другое дело, — одобрительно кивнул Ямин и столь же легко расправился со своей порцией сорокоградусной отравы. — Все, живем… — И это радует. — Что происходит, Евгений? — сразу встрепенулся Федр. — Что, блин, на фиг, такое происходит? Нас же убить пытались! — Громкость убавь, — попросил я. — Не знаю, что происходит, но кто-то на нас сильно нагретый. Ты уверен, что серебро бесхозное? — Я ж тебе говорю! — Никто больше про него не знает? — Нет. — Тогда без понятия. Тут принесли пельмени, и выяснение отношений как-то само собой сошло на нет. Перекусили, выпили компот. Помолчали. Первым не выдержал Федор: — И что теперь делать? — горестно вздохнул он. — Серебро толкнем и на дно заляжем. — Это понятно, с машиной что делать? — А что с ней будет? — удивился я и достал из-за пояса жезл «свинцовых ос». Держа его под столом, открутил продолжающий рукоять полупустой цилиндр с зарядами и ввернул на его место новый. — Дорогу она не перегораживает. Угнать тоже не угонят. Пошлешь кого-нибудь забрать потом. — Тебе легко говорить… — поморщился Федор и вдруг заметил мои манипуляции. — Ты чего это?! — Так, на всякий случай, — усмехнулся я и спрятал жезл под куртку. — Случаи, сам знаешь, бывают разные… — Ну ни фига себе, — только и выдохнул Ямин. — По такому случаю надо выпить! — Мне хватит. — Да по соточке всего! — Хватит. Нельзя мне. — А я выпью. — Федор подозвал разносчицу и заказал сто грамм водки. — И рассчитайте нас, пожалуйста, — попросил я. — Ты совсем не злоупотребляешь? — дожидаясь выпивки, спросил Ямин. — Стараюсь. В голове приятно шумело, но, к счастью, продолжать пьянку желания не было совершенно. И это просто здорово: никогда остановиться вовремя не умел. — А чего так? — Федор тоскливо оглядел зал и оживился, заметив направлявшуюся к нашему столу официантку. — Я ж ясновидящий чуток. — Выпитая водка все же развязала язык и захотелось поговорить. — В курсе? — Ну. — Пьяному слишком трудно дар контролировать. А если до беспамятства напьюсь или, как сейчас, по башке получу, то и вообще — туши свет… — В смысле? — заинтересовался Ямин и даже отставил от себя стакан. — Информация поступает в прежнем объеме, а обрабатывать ее некому, — усмехнулся я. — Тело начинает реагировать само… самостоятельно. Понимаешь? — Нет. Терпения Феди надолго не хватило, и он влил в себя водку. — А непонятно просто, что подсознание выкинет. Могу человеку по морде съездить, и хорошо, если по делу. Но самое паскудное — потом не помню ничего. Просто провал в памяти образуется и все. — У меня такое тоже бывает, — хихикнул захмелевший парень. — Но это постараться надо так надраться! — У всех бывает, не у всех проходит. — Я достал из кармана бумажник убийцы и высыпал из него на стол бренчавшие там монеты. — Ты лопатник подрезать успел? — удивился Ямин. — Богатенький Буратино нам попался… Два червонца — царская десятирублевая монета и ее советский аналог, империал, золотая пятирублевка, серебряный полтинник, шесть тысячных банкнот. И увесистая трехрублевка с соболем. — Бери себе, только за обед рассчитайся. Я покрутил меж пальцев пятнадцатирублевую монету, для удобства именуемую в Форте империалом, и кинул ее Федору. Меня сейчас больше интересовало отделение для визиток. Тем более что оно не пустовало. И пусть разрисованные от руки прямоугольные кусочки бумаги на первый взгляд полезной информации не несли, но присмотреться к ним все же стоило. Сауна «У Тимура». Скидка. В топку. «Берлога». Кабак. Карточка постоянного посетителя. Не нужна. Отпечатанная на пишущей машинке визитка адвоката. Неверов Илья Денисович. Первый раз слышу. А вот уже интересней: «Ювелирный салон «Аленький цветочек». Скупка лома. И, в отличие от остальных, эта бумажка ничуть не обтрепана. Так, а что у нас на обороте? Сегодняшнее число и пометка «8-00»? Подчеркнуто и восклицательные знаки?! Ну, блин, Алик, ты попал. Конкретно попал. Только моя «крыша» в этом деле не помощник, а значит, придется разбираться самостоятельно. — Пошли, — махнул я возвращавшемуся от кассы Федору, сунул визитки обратно в бумажник и направился на выход. — Ну что, я побежал насчет машины договариваться? — нагнал меня Ямин. — Где встречаемся? — Не так быстро, — поднявшись по обледенелым ступенькам на улицу, я дошел до мусорки и избавился от чужого кошелька. — В смысле? — Есть у меня нешуточное подозрение, что за всем этим паскудством господин Чемезов стоит, — пояснил я. — Нашел чего в лопатнике? — удивился Ямин. — Угу. — И что собираешься делать? — Хочу задать ему несколько вопросов. — Наплюй. — Что значит наплюй?! — вскипел я. — Рано или поздно нас хлопнут! Не понимаешь ты, что ли? — Вот не надо только, а? — заорал Федор. — Дело сделаем и на дно заляжем! — Хрена с два! — рявкнул я в ответ. Выпитая натощак водка придала воинственности, к тому же не хотелось упускать кончик ведущей к разгадке нити. — Мне не нравится, когда в меня стреляют! Понял? — Давай так, — попытался успокоить меня Ямин. — Ты иди, куда хочешь, я договариваюсь насчет машины. Встречаемся на Торговом углу… — Не пойдет. — В смысле? — Ну, надо же кому-то на стреме стоять, нет? — Я на это не подпишусь, — замотал головой Федор. — И не уговаривай. — Ну, тогда я прямо сейчас из Форта валю. И впаривай свое серебро кому хочешь. Жизнь дороже. — Не надо… — враз покрылся испариной Ямин. — Надо, Федя, надо. — Но, блин… — Все, пошли, — почувствовав перемену настроения компаньона, усмехнулся я и зашагал по тянувшейся вдоль Кривой тропинке. — Пошли, у Алика контора здесь неподалеку. — Ну, ты даешь! — догнал меня Федор. — Ты вот так придешь к нему и начнешь вопросы задавать? — Вот так приду и начну, — оскалился я и похлопал себя по поясу. — Но для начала жезл «свинцовых ос» к его башке приставлю. Как тебе такой план? — Ну, блин… Мимо проехал УАЗ с синей полосой на боку, но дружинники никакого внимания на нас не обратили. Да я особо на их счет и не волновался. Отметка разрешительного отдела Гимназии на жезле «свинцовых ос» имелся , значит, агрегат сертифицированный. Выходит, все законно. Как Яровой и говорил… — Ты когда с ним работал, охрана у него в конторе была? — спросил я у Федора, после того как мы перебежали через Кривую и углубились во дворы. — Нам не в контору, Алик в том же доме квартиру снимает. Зуб даю, дрыхнет еще. — Ямин глянул на замаячившее неподалеку здание доходного дома Гадеса и тяжело вздохнул: — Может, не стоит все же? — Почему нет? — ухмыльнулся я. — Евгений, у тебя сейчас такой вид, будто ты Алика завалить хочешь, — нервно сглотнул Федор. — Ты ведь не собираешься его убивать? — Вот что я точно делать не собираюсь, так это его убивать. — Я остановился на перекрестке, огляделся по сторонам и пояснил: — Нельзя мне. — В смысле? — удивился Ямин. — По религиозным убеждениям, что ли? — Ясновидящие очень хорошо чувствуют окружающий мир, — поморщился я. — И если я сейчас дам тебе по уху… — Не надо! — …то вскоре сам ощущу точно такой же удар. — Ни фига себе! — присвистнул Федор. — А если ты кого убьешь? — Аналогично. — У тебя уже было такое? — Один раз, — нехотя признал я, хоть и стоило промолчать. Но водка развязала язык, и шагать молча было невмоготу. — Случайно получилось. — Это как? — Ну, на тот момент это казалось неплохой идеей. Знаешь, когда тебе в лоб упирается пистолетное дуло, какие только глупости в голову не придут… — И как выкрутился? — Грабитель пистолет с предохранителя не снял. А я ж всеведущий. В общем, повезло просто… Повезло остаться живым. И умирать едва ли не каждую ночь весь следующий месяц. Умирать взаправду, без дураков. Физическая боль — это не так страшно на самом деле, а вот касание смерти… Ты падаешь, падаешь в бездонный колодец, а потом — хоп! — и нет ничего. Ни тебе батута, ни кучи сухих листьев. Просто — ничего. Ты умер и баста. Вот тогда-то я всерьез и задумался о необходимости глушить свой дар. Вышел на нужных людей, подобрал таблетки. Ну, и не жалею пока, в общем-то. — Звезданись об угол с разворота! — обалдел Федор. — Так ты вообще никому сам ничего сделать не можешь? — Почему не могу? Если приспичит, накачаю снотворным, вколю новокаин… Ну и, допустим, коленные чашечки раздроблю. Раз жертва ничего не чувствует, то и мне по барабану… — Прикалываешься, да? — Само собой, — подтвердил я. К чему такие хлопоты? Зря, что ли, «крыше» деньги плачу? Парни и без анестезии прекрасно обходятся. Федор надулся, я отвернулся, с трудом сдерживая смех, и начал разглядывать яркие пятна вывесок на фасаде офисной пятиэтажки. «Обогревательные приборы», «Лунные камни», «Спецодежда», «Магия inc.», «Нотариус», «Лики хаоса», «Чудо-техника», «Траволечение», «Ножи и аксессуары», «Эдельвейс», «Братья по оружию», «Техномагия». И везде — скидки и распродажи, скидки и распродажи… — А шея у тебя не болит, часом? — Ямин вообразил, будто его разыгрывают. — Не болит ведь? А ты тому гаду конкретно что-то повредил. — Так это ж не я был. А мое альтер — это та еще скотина. Ему все как с гуся вода. — Да? — Угу. — Не туда смотришь. — Федор ткнул рукой в неброскую вывеску ювелирного салона «Аленький цветочек», прикрепленную к стене на высоте второго этажа, и потянул меня за собой. — Нам во двор. — Веди. Стена пятиэтажки со двора оказалась обшарпанной и уныло-серой. Ни тебе красочных вывесок, ни завлекательных плакатов. Переполненные мусорные баки, свежие пятна масла и кучи конского дерьма на грязном снегу, обрывки картонных коробок… — Вон лестница на второй этаж, — указал на сваренную из металлических прутков лесенку Ямин. — Иди. — Что значит — иди? Ты на всеобщем обозрении торчать собрался? Пошли давай. — Вот ведь связался с тобой на свою голову! Я внутрь заходить не буду. — Черт с тобой, не заходи. Вламываться к Алику в одиночку не хотелось. Вроде, и надо, и водка решимость подогревает — а вот трясутся поджилки и все тут. Ладно, мы ведь ничего противозаконного не делаем пока, так ведь? Да и терять уже особо нечего… Все, ходу! Я первым поднялся по лестнице к массивной железной двери и с удивлением обнаружил, что она слегка приоткрыта. Насторожившись, достал из-за пояса жезл «свинцовых ос», на миг зажмурился и тут же спрятал его обратно. — Ты чего? — прошептал у меня за спиной Федор. — Он один дома, — потирая виски, распахнул я дверь и спокойно прошел внутрь. И в самом деле, кроме Алика больше никого в квартире не обнаружилось. А сам он опасности для нас не представлял; как, впрочем, не представлял и ровным счетом никакого интереса. Господин Чемизов в блаженном забытье валялся на низеньком диване рядом со стоявшим на полу кальяном. Вот ведь сволочь… — Стрелять колотить! — закашлялся Ямин из-за витавших в воздухе клубов дыма. — Пошли отсюда! — Пошли, — скрепя сердце согласился я. Обыскивать квартиру без толку, а ждать, пока этот гаврик очнется, можно до посинения. Он явно не травку, а кое-что посерьезней курил. Опиум, скорее всего. — Ну все, я побежал, — поспешил распрощаться со мной во дворе Федор Ямин. — Машину организую, где встречаемся? — Давай в два на Торговом углу. Уложишься? Или занят будешь? — Да не, нормально. — Парень пожал мне на прощание руку. — Сам пока делами займусь. Все, покедова… — Не опаздывай. — Я глянул на часы и направился в другую сторону, безуспешно пытаясь прогнать из головы непонятно откуда взявшуюся там строчку: «Добрый доктор Айболит по-китайски говорит», «Добрый…» Все, хватит! Неужели дымом надышался? Алик, сволочь такая… Я свернул за угол и тут же почувствовал упершийся в спину взгляд. Но виду не подал и спокойно пошел дальше, потихоньку расстегивая на ходу куртку. Вновь свернул и сразу шагнул к стене, делая вид, будто решил облегчиться. Заскочивший вслед за мной в переулок невысокий паренек мигом разобрался в ситуации и спокойно зашагал дальше, вот только отпускать его в мои планы не входило. Выхватив из-за пояса трофейный жезл «свинцовых ос», я в два прыжка нагнал незадачливого филера, упер ему в затылок дуло и зашипел: — Не дергайся, мозги вышибу! Тот вздрогнул, но моментально взял себя в руки и начал оборачиваться: — Эй! Че за беспредел? — Заглохни! — Я рывком оттолкнул парня к стене. — Пристрелю, сука! — Не надо, — судорожно сглотнул он, разглядев, что именно упирается ему в голову. — Ты чего?! — Кто тебя послал? — Чего?! — Отвечай! — Я усилил нажим, и пластиковое дуло до крови рассекло щеку. — Не понимаю… — Считаю до трех. — Но… — Раз! — Подожди! — Два! — Стой! — взмолился парень. — Не надо! — Кто тебя послал? — повторил я вопрос. — Я ничего не знаю! — Хреново. Для тебя — хреново. А мог бы еще пожить… — Не надо! Просто знакомый из Семёры покрутиться у черного входа «Аленького цветочка» попросил… — Зачем? — Фотографию твою дал, велел смотреть. — С целью? — Если появишься, проследить, куда пойдешь, и дать знать. — Кому? — Тут на проспекте машина стоит… — Почему именно здесь велели караулить? — Не знаю, не в теме. Просто сказали и все. — Плохо, — вздохнул я и спросил: — Жить хочешь? — Да! — прохрипел парень, вновь скосивший глаза на упиравшийся ему в лицо жезл «свинцовых ос». — Что же с тобой делать-то? Отпускать никак нельзя. Добежит до бандитов — и мне каюк. Вырубить? А если раньше положенного очнется? Да и не выдержит моя голова еще одного отката. И так второй день на таблетках сижу. И ногу по этой же причине не прострелить. К тому же сразу видно — не при делах пацан. Так, шестерка. — Отпусти, а? Никому ни словечка... — Отпущу, — кивнул я. — Только лизни-ка ты для начала ставню. Да, да, именно эту. А точнее — железный уголок. — Ты чего? — заморгал парень. — Зачем? — Быстро лизнул! — Я же примерзну! — Мне голову тебе прострелить?! Парень обреченно шмыгнул носом, повернулся и осторожно лизнул укреплявший ставню стальной уголок. Да так и замер, нелепо вывернув шею. — Ты, главное, не дергайся только, а то без языка останешься. Не дергайся, говорю, отмерзнешь скоро. Я спрятал жезл и рванул по переулку. Не останавливаясь, проскочил несколько дворов, потом свернул на безлюдную улочку и вышел к Красному проспекту. Все, оторвался. Но светиться на людях все равно нельзя, надо в темпе решать, куда дальше податься. Дел никаких на сегодня, вроде, не запланировано, но… Стоп! Это как, никаких дел не запланировано? Во-первых, надо обязательно в «Ширли-Муры» заскочить, с Гороховским потолковать. А во-вторых, не могу же я просто взять и умотать из Форта! У меня одних денег в обороте тысяч двадцать золотом крутится! И как быть? Если пропаду хотя бы на месяц — останусь у разбитого корыта. За деньгами постоянный пригляд нужен. Моя «крыша» в этом плане точно не помощник, у них и своих дел хватает, да и не стоит все яйца в одну корзину складывать. Как ни крути, а рычаги воздействия на жуликов отсутствуют. Ну, и куда кинуться? Центральный городской банк под Торговым союзом, там ничего не светит. А под управление какой-нибудь частной лавочки капитал передавать — страшно. Если только… А ведь придется с Георгом Марковым потолковать ! Уж сколько он меня вложиться в производство колючей проволоки зазывал, а тут сам приду. То-то удивится. Несмотря на ранний час, Марков оказался на месте: зарывшись в стопки каких-то чертежей и спецификаций, он сидел в арендованной каморке на втором этаже соседнего офисного здания, пил кофе и беспрестанно курил. Лет новоявленному предпринимателю было далеко за сорок, но уволился из Дружины Георг вовсе не по состоянию здоровья. Нет — увидел шанс начать свое дело и пошел ва-банк. Бывает и такое. Называлась его контора, кстати, не абы как, а «Змеи Лаокоона». «Змеи Лаокоона. Колючая проволока, метизы, крепежи»… Метизы?! Крепежи?! Очень интересно. — О, Евгений Максимович! — удивился Георг. — Какими судьбами? — Да вот решил узнать, как у вас дела обстоят. — Я уселся на стул и не удержался от подначки: — Не задушил вас еще Торговый союз, как те змеи Лаокоона сотоварищи? — Андрей, иди, погуляй пока, — распорядился Марков, и что-то увлеченно чертивший на ватмане молодой парень, отложив карандаш, вышел в коридор. Георг убрал пепельницу на подоконник и прищурился. — Нас так просто не задушишь. А ты с какой целью интересуешься? — Ты рассказывай, рассказывай, — не стал я объяснять причину своего интереса. — А чего рассказывать? Производство в стадии запуска. Цех отремонтировали, отопление наладили, пробную партию колючей проволоки выпустили. — С заказами что? — Заказов полно, — без особой, впрочем, радости заявил Марков. — А в чем подвох? — Дружина промзону обустраивает, мы «егозу» и сопутствующие материалы поставляем. Загрузка оборудования, хоть и не полная, зато спрос стабильный. — Дай угадаю, — задумался я. — Работаете на давальческом сырье, и живых денег вам не платят. — Так и есть. Но цех в собственность оформили и на охрану тратиться не приходится. С коммунальщиками, опять-таки, зачеты проводим. — А своей оборотки нет… — Думаешь, от хорошей жизни метизами заняться решили? — И какие перспективы? — Как с промзоной закончат, за ремонт городской стены примутся, — вздохнул Георг. — Если хорошо себя зарекомендуем, Торговому союзу придется потесниться. Правда, в этом случае установка для серебрения колючей проволоки понадобится. Но это когда еще будет! — А оборотка сейчас нужна. Понимаю, — усмехнулся я. — И сколько? — Тысяч пятнадцать на первое время. — Вся сумма сразу? — Нет, зачем? Пару месяцев эти деньги осваивать будем. — Ясно, — кивнул я. — Допустим, у меня есть пятнадцать тысяч. На какую долю в деле могу рассчитывать? — Двадцать пять процентов отдам. Устраивает? — Пожалуй, да. Устраивает? Скажем так: на безрыбье и рак рыба. — Когда окончательно определишься? — уточнил Георг. — А чего тянуть? Есть у вас нотариус где-нибудь поблизости? — Есть, — несколько растерянно подтвердил Марков. — Пошли оформляться тогда. Мне из Форта сегодня-завтра придется уехать, я тебя своим представителем по всем незакрытым сделкам назначу. Пятнадцать тысяч за месяц точно набежит, будут излишки — отложи. — Лихо ты. — Да, я такой…
В итоге до «Ширли-Муры» получилось добраться только за час до встречи с Федором. Перебежав через Красный проспект, я поднялся на крыльцо кабака и распахнул тяжелую дверь. Привычно поморщившись из-за разбежавшихся по зеркальным стенам отражений, подошел к узенькому окошку гардероба, сунул скучавшей там тетке куртку и повернулся к уже открывшему рот охраннику: — Да знаю, что с оружием нельзя, знаю. — Воспользуетесь сейфом, будьте добры, — попросил тот. — Само собой. — Я забрал у гардеробщицы бирку, сунул жезл «свинцовых ос» в один из вмонтированных в стену пистолетных ящичков и спрятал ключ в карман. — Вы позволите? И не дожидаясь ответа, охранник принялся водить рядом со мной жезлом сканера. — Да на здоровье, — фыркнул я и уставился на свое отражение. То ли кажется, то ли и в самом деле седины прибавилось. Щетина так и вовсе через одну седая. И физиономия осунулась. А всего-то сутки на осадном положении. Нет, так меня надолго не хватит. — Проходите, — разрешил закончивший возню со сканером парень. — Премного благодарен, — съязвил я и направился в зал. Остановился на пороге, но не углядел ни одной знакомой физиономии и направился к бару. Вот за что не люблю «Ширли-Муры» помимо собирающегося тут контингента, так это за мозолящую глаза эклектику. На окнах изукрашенные золотыми и красными китайскими драконами занавеси, лампы под потолком изначально предназначались для бильярда, а столы и вовсе все до одного разные. Стулья тоже не в едином стиле выдержаны. Впрочем, какой еще стиль? Любые намеки на стиль гарантированно убивались чудовищной позолоченной барной стойкой. Плюсов у заведения было ровно два: отменное пиво из Ключей и красивые официантки. Вот только я человек непьющий, а связываться с местными девушками себе дороже. — Привет, Евгений, — выскочил из отгороженного от общего зала кабинета управляющий и убежал на кухню. — И тебе, Денис, привет, — рассеянно кивнул я вслед светловолосому крепышу и огляделся по сторонам, раздумывая, куда упасть. — О какие люди! Евгений Максимович! Заходи. Заметивший меня в приоткрытую дверь Константин Арабов пригнулся, чтобы не удариться бритой налысо головой о притолку, и вышел из кабинета в зал. — Физкульт-привет! — поздоровался я с бессменным чемпионом Форта по боксу. — Я б зашел, да у меня дела здесь… — Какие могут быть дела в… — боксер посмотрел на серебряные наручные часы, потом перевел взгляд на меня, — в час дня? Заходи. — Обязательно зайду, — пообещал я. — Освобожусь и зайду. — Заметано. Мы тебя ждем. Тут Денис Селин притащил с кухни ведерко со льдом, в котором стояла бутылка шампанского, и передал его боксеру: — Иди, давай. Не пугай людей. Константин спорить не стал, забрал шампанское и вернулся в кабинет. Оттуда тотчас послышался женский смех, и я с облегчением перевел дух. Все, теперь он про меня точно забудет. А то опять бы напоил. Как в прошлый раз… Не могу сказать, что мы с Арабовым столь уж великие приятели, но за единственный в своей карьере проигранный матч денег он получил больше, чем за все предыдущие победы вместе взятые. Ну, а поскольку тот черный для букмекеров Форта день не обошелся без моего участия, отношения у нас были очень даже неплохие. — Как они меня все задрали, — тяжело вздохнул управляющий и кинул полотенце на стойку бара: — Ну, скажи, Жень, какого хрена он к нам развлекаться ходит? Шел бы в «Сан-Тропез»! — Сам-то чего бегаешь? — удивился я. — Из меня они хоть водку не выбьют, — объяснил Денис, крепостью сложения ничуть не уступавший Арабову, но бывший ниже боксера чуть ли не на три головы. — А то нахрюкотаются в зелюки — и все, привет. Вот и бегаю, как тот кролик. — Филипп здесь? — Проходи, он сейчас подойти должен. — Да я здесь подожду… — Не, Гамлет велел, если появишься, тебя сразу в заднюю комнату гнать. — Чего еще придумал? — тяжело вздохнул я, но спорить не стал и отправился за Селиным в служебные помещения. — Падай, — проводив меня в какую-то изрядно захламленную каморку, указал парень на стоявшие вокруг круглого столика табуретки. — Принести чего? — Попить, если только, — попросил я. Из-за выпитой в «Пельмене» водки горло пересохло, мысли в голове путались, да и в затылке поселилась раздражающая ломота. Но таблетки глотать не буду — это нормально, это просто отходняк. От шока, от водки… — Пиво? — предложил Денис. — Не, водички бы, — отказался я. Мне еще пива не хватало. В самый раз водочку заполировать. — А лучше минералки. Безалкогольного чего-нибудь, короче. — Посмотрю, что есть, — пообещал Селин и отправился восвояси. Я снял пиджак и кинул его на соседний табурет — душно. Потом вытянул перед собой правую руку, посмотрел на заметно трясущиеся пальцы и выругался. Пальцы? Да нет, вся кисть ходуном ходит. Дела, блин… Вернулся Селин, внимательно глянул на меня, но ничего говорить не стал и выставил на стол небольшую бутылочку с минералкой. — Стакан? — Да вот еще! Я свернул пробку и жадно присосался к горлышку. Сразу полегчало. — Сушнячок долбит? — подколол меня Денис. — Да как тебе сказать… скорее от шока отхожу. — Там Гамлет пришел, сейчас зайдет, — не стал ни о чем расспрашивать Селин, в последнее время занимавшийся исключительно хозяйственными вопросами. Это раньше он в первых рядах на амбразуру лезть готов был, а как папой стал, заметно остепенился. — Я готов его принять, — усмехнулся я. Датчанин ждать себя не заставил. Только вот настроение у него было ни к черту. А беседовать со злым, как бес, Гамлетом удовольствие ниже среднего. Никакое удовольствие, просто-таки. — Ты что творишь, Максимыч?! — прямо с порога зарычал он. — Договорились же: сидишь тихо, мы сами ситуацию провентилируем! — Дверь закрой, — попросил его из коридора Денис. — И не ори так. Принц обернулся, глянул на невозмутимого здоровяка и с грохотом захлопнул дверь. — Ну, чего молчишь? — вновь обернулся он ко мне. — Хватит уже, а? — Я вяло махнул рукой. — Как договаривались, никуда не лез, свои дела делал. — Какие у тебя сейчас дела могут быть?! Забился бы в нору какую и сидел. Блин, да о перестрелке на Жукова уже половина Форта знает! — Какая еще перестрелка? Нас чуть не перебили, как мишени в тире! — А нечего было на улицу соваться, пока умные люди твои проблемы решают! — Вы быстрее решайте, — перешел я в наступление. — У меня сделка на двадцать килограмм серебра, между прочим, зависает! — Двадцать килограмм? — Ошарашенный Гамлет замолчал и опустился на табурет. — Про двадцать килограмм ты ничего не говорил. Двадцать килограмм — это тема... — Двадцать килограмм чего? — поинтересовался заглянувший в комнату Филипп Городовский — высокий, сутулый мужчина лет под сорок с горбатым носом и вечно сонными черными глазами. — Серебра, — пояснил я. — Технического. — Двадцать семь тысяч дам, если содержание металла нормальное. — Филипп моментально произвел в уме несложные расчеты и уселся за стол. — Деньги в течение недели. — Тридцать одну тысячу. И тысячу сразу на руки. — Двадцать девять… — Торг неуместен. — Я даже слушать ничего не стал. — У нас ведь взаимовыгодное сотрудничество, так? — Но для тебя оно более выгодное, — мрачно уставился на меня Городовский. — Моя комиссия поменьше вашей выйдет! — Нам тоже делиться придется. — Хватит уже! — хлопнул по столу Гамлет. — У нас сейчас другая проблема на повестке дня стоит. — Это какая еще? — прищурился Филипп. — Ну, меня убить пытаются, если что, — фыркнул я. — Сегодня третий раз был. На четвертый, чувствую, моего везения уже не хватит. — Рассказывай, — потребовал Городовский. Ну, я и рассказал. О налете на квартиру, слежке в «Кишке», Семёре и расстрелянной «газели». Об Алике Чемизове тоже умалчивать не стал. Пусть икнется этому гаду. — Думаешь, в серебре дело? — Филипп многозначительно глянул на Датчанина и тяжело вздохнул. — Кто тебе эту тему подогнал? — Не имеющее к делу обстоятельство, — покачал я головой. Если начну поставщиков сдавать, мигом без штанов останусь. — Как скажешь, — не стал настаивать на своем Филипп. — Двадцать килограмм — это немало. Грех такую сделку упускать. Как считаешь, Принц? — Когда сможешь достать серебро? — уточнил Гамлет. — К обеду, думаю, получится привезти. — Опять по улицам шляться будешь? — А куда деваться? — Давай мы тебе охрану дадим? — оживился Городовский. — А оно мне поможет? — хохотнул я. — Если выследят, и охрану, и меня вместе с ней положат. Вы лучше узнайте, кто всю эту бучу затеял! — Узнаем, узнаем, — покивал Гамлет. — Мы уже копаем в этом направлении, не сомневайся. — Очень на это надеюсь… — Да не парься, ты нам целым и невредимым нужен. Сам посуди, кто еще кроме тебя нам такую тему подгонит? — рассмеялся Филипп. — Мы из-за этого даже планы кое-какие скорректируем. А, Принц? Ведь скорректируем? — Придется, — без особой, впрочем, радости в голосе подтвердил Гамлет и посмотрел на часы. — По чаю? — А давайте, пожалуй, — согласился я. — Мне черный с сахаром. — Лимон? — Свежий? — Обижаешь! — усмехнулся Филипп. — С оранжереи. — Это на промзоне которая? — С нее самой. — Тогда с лимоном. — Мы тебе на счет запишем, — предупредил Городовский и направился на выход. — Лимоны нынче недешевы. Принц, тебе как? — Как Евгению. — Пишите, пишите, — махнул я рукой. — Вот убьют меня… — Тьфу-тьфу-тьфу, — постучал по столу Гамлет. — Нет, нам без тебя никак. — Да прям! — Точно-точно, — подтвердил Датчанин и, хмыкнув, покачал головой: — Ты понимаешь, шустрят многие, а что-то путное у единиц выходит. Либо чутье есть, но хватки не достает, либо напролом в гибляк ломятся. — Я, блин, прям сейчас загоржусь… — Ну, погордись минут пять. Вот Филипп припрется и опять о комиссионных нудить начнет. Но вернувшийся с пузатым заварочным чайничком и чашками Городовский разговора о деньгах заводить не стал. Вместо этого он протянул мне небольшой амулет на прочной стальной цепочке. — Это что еще за ерунда? — удивился я, разглядывая оплетенный витками тонкой проволоки кусочек горного хрусталя. — Отводящий пули амулет, — пояснил Филипп и принялся разливать чай. — «Щит веры». Не самый навороченный, конечно, но тридцать выстрелов из ПМ держит. — И зачем он мне? — Небольшая страховка. На всякий случай. Только особо не обольщайся, от «дырокола» он не поможет, да и заряды «свинцовых ос» через одного взрываться будут. Убить не убьет, но оглушит конкретно. — Ну, спасибо! — Да не за что. — А если не из ПМ? — уточнил я. — Если из автомата шмальнут? — Тут, как повезет, — пожал плечами Гамлет. — Если из АК-74 стрелять будут, то все путем: пока три рожка не всадят, не достанут. А вот из АКМ и половины магазина хватит. — С чего такая разница? — В калибре дело, — пояснил Датчанин, — точнее в весе пули. Квадрат которого, как известно, пропорционален расходуемой амулетом энергии. — Ясно. — Я накинул цепочку на шею и спросил: — А я еще чего-то про спецпули слышал… — Не, — махнул рукой Филипп, — забудь. Вчерашний день. — А чего так? — А теперь во все амулеты пару заклинаний простеньких зашивают. Одно пространство сканирует на предмет состава, из которого эти пули отливают, второе – его детонацию обеспечивает. Там расход энергии настолько мизерный, что на несколько тысяч пуль запаса хватает. — И у меня амулет с этими заклинаниями? — Разумеется. — Понятно. Тоже на счет запишете? — Обязательно, — усмехнулся Городовский и, поймав вопросительный взгляд Гамлета, кивнул на дверь: — Лимон Денис принесет. Селин и в самом деле вскоре приволок сахарницу и блюдце с нарезанными на тонюсенькие дольки лимоном, и мы принялись пить чай. Посидели, поболтали. Как-то даже отпустило немного. Появилась иллюзия, что не все так плохо. Бред, конечно, но невозможно просто все время бояться…
В очередной раз глянув на часы, я засобирался, накинул пиджак и, распрощавшись с парнями, направился на выход. — Если все срастется, через пару часов приеду с товаром. — Ждем, — кивнул Филипп. — Вы не ждите, вы деньги готовьте. — Обязательно. — Да! — Я вдруг вспомнил о просьбе Бориса Шахрина. — Мне тут аммиачную селитру предлагают задешево. Не интересует, случаем? — А с чего у тебя возникла мысль, что это нас может заинтересовать? — удивился Городовский. — Ну, из селитры взрывчатку, вроде как, можно изготовить. А там ее вагон. — У нас с этим делом проблем нет, — рассмеялся Гамлет. — Пластит и тротил рулят. — Как знаете. — Тебя, кстати, Маринка спрашивала, — вдруг вспомнил уже пропустивший меня в дверь Денис. — Когда? — Я замер на месте как вкопанный. — Да минут пять назад, — улыбнулся Селин и крикнул в обеденный зал: — Марин, посмотри, кого я привел! — Женя! — обернулась к нам стройная рыжеволосая девушка. — Прекрасно выглядишь! — Думаешь? — Щетина с проседью, потертый пиджак, — Марина поправила загнувшийся лацкан, — и вытянутый джемпер придают тебе поистине брутальный вид. — А еще я ботинки специально не чищу, — улыбнулся я. — Для полноты образа. — Заметно. Как жизнь? — Лучше всех, но никто почему-то не завидует. — Как-то ты к нам дорогу позабыл в последнее время, — многозначительно посмотрела на меня девушка. — Дорого у вас. Не по моим доходам. — Ну, как разбогатеешь — приходи. А то смотри, угощу. — Ловлю на слове. — Я глянул на часы, сунул их обратно в карман и чмокнул Марину в щеку. — Все, бежать пора. — Ремешок почини, — рассмеялась мне в спину девушка. — Часы дорогие, а ходишь, как обормот. — Разбогатею и сразу починю! — Я махнул рукой и поспешил на выход. Терпеть не могу, когда в памяти провалы появляются. А общение с Маринкой в прошлый раз именно на беспамятство и пришлось. И ведь не рассказывает толком никто, чего учудить умудрился. Ржут только. А все Арабов! Хороший коньяк, говорит, замечательный просто. Еще и на пиво… Достав из сейфа жезл «свинцовых ос», я забрал в гардеробе куртку и вышел на крыльцо. — Чего морщишься? — усмехнулся Денис Селин, который отправился покурить на улицу в одном пиджачке. — Холодно. — Ну, у нас тут, типа, круглый год не Африка. Или надоело? — Да по барабану, на самом-то деле. — Я натянул перчатки и поправил заткнутый за пояс джинсов жезл. — Пока деньги есть, и в Форте неплохо. — Тоже верно, — согласился со мной Денис, затянулся и посоветовал: — Ты беги давай, а то варкается уже. — Чего? — Не светись на улице, говорю, лишний раз. Огородами, огородами. — А! Ну, пока тогда! — Не пропадай. — Постараюсь. Я сбежал с крыльца и зашагал по направлению к Торговому углу. Дошел до перекрестка Красного и Кривой и выругался, упершись в натянутую поперек тротуара веревку с красными флажками. — Обходи, обходи давай! — замахал на меня молоденький дружинник. — Не видишь, огорожено! В это время к обнесенному веревками зданию подъехала «газель» без каких-либо опознавательных знаков, из которой выскочили крепкие парни в белых халатах, надетых прямо поверх теплой одежды. Врачи? Или спецы Дружины? Неужто опять кто-то под «озверином» бойню учинил? — Вали давай! — вновь рявкнул на меня разнервничавшийся дружинник. Я сплюнул под ноги, перелез через высоченный сугроб и, морщась из-за набившегося в ботинки снега, поплелся по обочине. Совсем никакого житья не стало. Куда катится мир?
Когда подошел к Торговому углу, Федор Ямин уже болтал с приглядывавшими там за порядком охранниками. Вот только никакого подходящего транспорта поблизости припарковано не было, и это меня, честно говоря, немного напрягло. Я на миг зажмурился, но не уловил ничего подозрительного и помахал компаньону. — Пошли! — заметив меня, направился Федя в ближайшую подворотню. Я поспешил следом, но тут дверь салона «Алхимия & Жизнь» распахнулась, и на улицу вышел Тимур Гориев. И не один, а в сопровождении пары охранников. Вот ведь как не вовремя! — Евгений! — удивился Гориев. — А я тебя по всему Форту разыскиваю! Блин! Не везет, так не везет! И ясновидение не помогло: Гориев же сам не ожидал меня здесь встретить! Просто шел себе и шел. Вот если б он специально меня караулил… — Привет, Тимур, — поздоровался я. — Случилось чего? — Мне деньги нужны! Срочно! — Какие деньги, Тимур? — Которые в товар из Северореченска вложены. Срочно нужны. До зарезу. — Я тебе чем помочь могу? Сохранить спокойствие удалось с трудом. Что за люди? Сначала сами в компаньоны набиваются, а потом с пеной у рта вернуть пай требуют. — Отдай деньги! По-хорошему прошу! — Деньги где? — спросил я. — Деньги в товаре. Товар где? Товар в Форт едет. Приедет — и все будет. — Ты не понимаешь! — заорал мне в лицо Гориев и напрягшиеся телохранители шагнули в разные сторону. — Деньги сейчас нужны! — Договор был до конца месяца. — Плевать на договор! Ну и что делать? Достать жезл «свинцовых ос» и послать этого истерика на три советских буквы? А то еще и пендюлей отвесить, чтобы не вопил, будто его режут. Хорошо бы — но нельзя. Я ведь профессионал. Я могу работать с любыми клиентами. — Во-первых, заткнись. — Просьба моя деликатностью не отличалась, но иногда по-другому нельзя. С волками жить, по-волчьи выть. — Заткнись, Тимур, и перестань визжать. — Да я!.. — Ты меня не слышишь, Тимур? Замолчи и послушай. Гориев набычился, но пересилил себя и лезть в драку не стал. И правильно сделал. — Успокоился? Адекватно реальность воспринимаешь? — Я посмотрел ему в глаза и попросил: — Рассказывай, что у тебя стряслось. — Мне нужны деньги… — С самого начала, Тимур. С самого начала. — Да не важно! — махнул рукой Гориев. — В общем, меня на счетчик поставили. Не отдам долг — голову отрежут. — Кто отрежет? — Бандиты, кто! — Должен ты кому конкретно? — Великанову. — Понятно, — кивнул я. Великанов — это серьезно. Великанов отрежет. Хотя варианты есть. — Слушай, Тимур. Вот были бы у меня деньги, я бы прямо сейчас достал кошелек и тебе вернул. Но деньги в товаре… — Евгений… — Подожди и послушай меня. Во-первых, Великанов не отморозок. Ему деньги нужны, а не твоя голова. Скажи, что в понедельник долг отдашь. Тут осталось-то неделю подождать. — Да он мне не верит уже! — Тогда пусть у Трофима спросит. Трофим в курсе о твоей доле, он подтвердит. — Думаешь? — Ты самое главное не паникуй. Поговори с Трофимом, поговори с Великановым. Все решаемо. — Хорошо, так и сделаю. — А теперь извини, мне бежать пора. Я заскочил в подворотню, в которой до того скрылся Федор, и перевел дух. Достал. — Чего ты так долго? — окликнул меня парень. — Гориева встретил. Ты-то куда рванул? — Зацени! — указал Ямин на припаркованный во дворе внедорожник с наглухо тонированными стеклами. — А? Красава! — А сюда ее зачем загнал? — По глубокому снегу я пробрался к автомобилю и огляделся по сторонам. — Фиг выедем… — Не боись, выедем, — самоуверенно заявил парень. — А загнал, чтобы никто нас у нее не срисовал. У меня, знаешь ли, автопарк не резиновый. Не могу себе позволить по две машины в день терять. Сейчас выедем через двор на Красный и помчимся с ветерком. — Застрянем, — оглядев заметенную снегом подворотню, решил я. — Да как два пальца об асфальт! — Ты пил, что ли? — Я вслед за партнером забрался в автомобиль и захлопнул дверцу. — Исключительно для успокоения нервов. Сто грамм. — Давай, я за руль сяду. — Да успокойся ты. — Ямин повернул в замке зажигания ключ и принялся что-то неразборчиво напевать себе под нос. Судя по лихорадочно поблескивавшим глазам, принял на грудь Федя никак не сто грамм, а существенно больше, но внедорожник со двора, тем не менее, вывел довольно уверенно. Ладно, машин на дороге немного, а в сугроб улетим — ничего страшного. Вытащат. — Нам не по Жукова разве? — уточнил я, когда автомобиль свернул с Красного на Кривую. — Не, я по Жукова не поеду, — вздрогнул Ямин. — Ну его. Потом свернем. — Угу, — кивнул я. Мне и самому проезжать мимо места неудавшегося покушения хотелось меньше всего. И так мороз по коже, как вспомню. Какое-то время ехали молча, но как только миновали здание Центрального участка Дружины, Федор сбросил скорость и уставился на недавно протянутый над дорогой трубопровод. — Это чего еще? — удивился он. — От ТЭЦ тянут. — Он же перемерзнет? — А его, вроде, по магической линии тянут, — зевнул я. — Ну и автономные обогреватели внутри трубы монтируют. Энергопотери, чтобы, значит, снизать. — Вот людям делать нечего! — фыркнул Ямин и неожиданно перескочил на другую тему: — А хочешь прикол? — Ну? — Богданчук машину водки на днях взял по рублю за бутылку. — И в чем прикол? Паленую подсунули? — Не-а. Он же коробками брал. Распечатал — а там в каждой бутылке жетон в два грамма серебра. Прикинь, как он поднялся? — Повезло, — усмехнулся я. — Мне б так, — вздохнул Федя и пожаловался: — С промзоны съезжать придется. — Чего так? Аренда тамошних складских помещений стоила сущие копейки, и более-менее приемлемые предложения придется еще поискать. — Да дружинники задрали уже! Они со своим технопарком как с писаной торбой носятся, ни ввезти ничего без документов, ни вывезти. Задолбали, ироды. — И куда думаешь двинуть? — На Тополиной алее, ближе к проспекту Терешковой, склады знаешь? — Угу. — Вот там неплохое предложение нашел. Дороже, конечно, но куда деваться? Еще немного и весь бизнес звездой накроется. — Слушай, а чего Дружина так зверствует? — Машину на колее мотнуло, и я поспешил ухватиться за ручку над головой. — Пропускные пункты, документы какие-то… — А вот смотри. — Федор, удерживая руль одной рукой, достал из кармана кошель, выудил из него золотой червонец и протянул мне: — Зацени. — Ты не отвлекайся! Автомобиль резко рванул вперед, обогнав ползущие по обочине сани, и мне стало не по себе. — Да расслабься ты! — рассмеялся Ямин. — Доедем, никуда не денемся… — Ну-ну, — пробурчал я и принялся рассматривать десятирублевку. Новенькую. Блестящую. Совершенно непотертую. И вместе с тем — с едва заметно смазанными мелкими деталями чеканки. — Сообразил, в чем прикол? — Новодел? — предположил я. — Дружина где-то монетный станок раздобыла и штампует червонцы в промышленных масштабах. — И сколько теперь в них золота… — Ну да. Понимаешь, к чему такие строгости? Там где денежку печатают, порядок должен быть. Иначе разворуют все к чертям собачьим. Нет, брат, Дружина за промзону всерьез взялась. Я вернул десятку и задумался. Новости были не самые приятные. Чем меньше места для частного предпринимательства, тем больше проблем лично у меня. — Думаешь, Дружина всех под себя подмять хочет? — Не-а, — мотнул головой Федор и повернул с Кривой на проспект Терешковой. Справа потянулись серые бетонные коробки цехов, и сразу запахло какой-то химической гадостью. Цеха были самые разные: полуразваленные и отремонтированные, голые скелеты прежних построек и застекленные, с дымящимися трубами. И вот еще что бросилось в глаза — уходившие на промзону дороги оказались перегорожены бетонными блоками, а в некоторых местах даже начали понемногу восстанавливать поваленные заборы. Выходит, и в самом деле Дружина за дело всерьез взялась. Не преувеличил масштаб ремонтных работ Марков. — А чего тогда? — оценивая увиденное, поинтересовался я. — Они себе кусок пирога отрезали и остальным фигу показали. Теперь ни Торговому союзу, ни Братству, ни Лиге сюда уже не влезть. — Ну, Братство так и так в Туманный переезжает, — усмехнулся я. — А Сестры Холода промышленностью никогда особо не интересовались. — И какой следует из этого вывод? — подмигнул мне Федя и в очередной раз свернул. В этот раз на Жукова. — Олег Владимирович в серьезных контрах с Яном Карловичем? — И это тоже, — кивнул Ямин. — Все, добрались почти. Сейчас институт сельхозмашиностроения проедем и на месте. Я глянул на огораживавший территорию бывшего НИИ забор и покачал головой. Превратить эти заброшенные здания в приносящий доход производственно-складской комплекс потребовало таких колоссальных капиталовложений, что даже Торговому союзу пришлось привлекать пайщиков со стороны. А поднять всю промзону — затея и вовсе абсолютно нереальная. Даже для Дружины. Нет, дело наверняка исключительно в стремлении нового Воеводы утереть нос свежеиспеченному главе Торгового союза. Как только ворота НИИ остались позади, и без того кое-как расчищенная дорога превратилась в две тянувшиеся меж сугробов колеи. Видно, что люди сюда заглядывают, но пригнать трактор или работяг с лопатами никто не удосужился. — Там на каком этапе реконструкция-то? — уточнил я у Федора. — Да ни на каком практически, — ответил тот. — Главное здание пока кое-как в порядок приводят и проект разрабатывают. Торговый союз грозится денег дать, да все как-то не срастается. Внедорожник крепко цепанул днищем наледь, нас тряхнуло, однако машина, хоть и с пробуксовкой, но проехала дальше. Ямин свернул на утоптанную площадку и припарковал автомобиль рядом с полностью занесенным снегом ЗИЛом. Судя по масляным пятнам и следам шин, автотранспорт заворачивал сюда довольно часто. Да и у возвышавшегося сразу за забором пятиэтажного здания валялась целая куча сорванного с крыши рубероида. Еще не запорошило даже. А вот окна застеклить или пленкой затянуть руки не дошли… — Куда нам? — Я выбрался из машины и с наслаждением размял затекшие ноги. — Вон тот цех видишь? — Ямин запер автомобиль и указал на приземистое здание, вокруг которого из снега торчали желтые стебли камыша. Никаких тропинок туда не вело. — Федя, а ты уверен, что серебро еще там? — уточнил я. Всколыхнувшееся на миг ясновидение уловило чье-то присутствие в главном корпусе, а вот конечная цель нашего путешествия была пуста. И это просто здорово — СЭС наверняка сюда сто лет в обед наведывается, так что в заброшенных зданиях вполне могла завестись какая-нибудь гадость. Внимательнейшим образом изучив цех, я постарался охватить ясновидением пятиэтажку центрального здания, но виски моментально заломило, а на лбу выступил холодный пот. Перенапрягся, блин. Ясно одно — находившиеся в здании люди преспокойно играли в карты. Вот ведь бездельники! Поди, на ремонт сюда пригнали, а они воздух пинают. — Пошли, — заторопился Федор, которого на морозе начало заметно трясти. — Как скажешь, — поспешил я за ним и только тут обратил внимание на уходящие вглубь территории свежие следы шин. Работают-таки. Стоит поподробнее об этом проекте разузнать, вдруг какая выгода выйдет. Мы миновали давным-давно разгромленную проходную, обогнули центральное здание и пошли через внутренний дворик, заваленный рваными полосами рубероида, обломками конторской мебели и разбросанными ветром пожелтевшими листами бумаги. Кто-то начал стаскивать весь этот мусор в одну кучу, но так и не довел задуманное до конца. И как в этом бардаке Федор хоть что-то отыскать умудрился? Чутье, не иначе… — Федь, — позвал я компаньона. — Может, фомку из машины прихватить надо было? — Э-ге-гей! — вместо ответа завопил вдруг тот и замахал руками. — Мы здесь! — Ты чего?! — удивился я, но тут меня скрутил жуткий по своей силе приступ. Скрутил враз, безжалостно запустив в голову щупальца боли. Дар ясновидения принялся выворачивать сознание наизнанку в тщетной попытке найти выход из ситуации, в которую меня еще только угораздит влипнуть. Перед глазами замелькали обрывки видений, а уже мгновенье спустя оказавшееся бессильным предвидение сгинуло, оставив после себя странную ломоту во всем теле. Стиснув зубы, я помотал головой, прогоняя наваждение, и уставился на выбегавших из центрального подъезда пятиэтажки парней. Заметил у них в руках оружие и выругался от осознания собственного бессилия. Двое, трое, четверо… Автомат, какой-то словно отлитый из алюминия пистолет — чаромет? — и два «дырокола». Нет, амулет Городовского точно не поможет. А жаль… Федя, сукин кот, подставил, так подставил… — Оружие кидай! — крикнули мне. — Кидай, кому сказано! Я горько усмехнулся, бросил выдернутый из-за пояса жезл «свинцовых ос» в снег и полез за таблетками. Взвесил в руке коробочку с пилюлями и сунул ее обратно. Дар ясновидения молчал, а значит, жить мне осталось совсем недолго. И какой тогда смысл организм травить? Сейчас уже отмучаюсь…
Ликвидаторы. Отступление второе и последнее
Вопреки широко распространенному заблуждению утро добрым не бывает не только и не столько по причине похмельного синдрома. Нет, дело скорее в необходимости, в каком бы состоянии ты ни находился, продрать глаза и отправиться зарабатывать на хлеб насущный. А любая необходимость — это, как ни крути, насилие над личностью. А от насилия над личностью и до рабства недалеко. По крайней мере, Алекс Шумов считал именно так. — Чего не в духе? — поинтересовался позевывавший спросонья Виктор Петрович у паренька, когда тот пинком распахнул дверь в комнатушку ликвидаторов. — Ты вот скажи мне, зачем нас в такую рань подняли? — Алекс уселся за стол, достал из пачки сигарету и, разминая ее, принялся вытряхивать табак на первое попавшееся блюдечко. — Теперь сидеть непонятно сколько. И Антон еще куда-то запропастился… — Патрульные чего-то суетятся, охрану никак не дают. — Бородулин включил в розетку электрический чайник и вытащил из ящика с инструментами начатую пачку заварки. — А заранее предупредить? — пробурчал Шумов. — Когда? Ночью? — резонно возразил Виктор Петрович. — Алекс, а ты чего это? — заинтересовался манипуляциями парня валявшийся на диване Семен Лымарь. — Никак травой разжился? Пионеру прибиваешь? — Да прям! — Алекс достал из кармана китайскую петарду и кончиком ножа начал срезать наплыв запала. — Антона, паразита, угощу. — Он тебе потом, знаешь куда, петарду засунет? — усмехнулся Семен и уселся на табурет. — Да и глаза может выбить. — Не, — хмыкнул Шумов и сощурился, аккуратно заталкивая петарду в сигарету. — Мы один раз на новый год так пацану подсунули… — И чего? — Ему ничего. Когда запал загорелся, он так удивился, что начал сигарету всем под нос совать: «Чего это такое? Чего это такое?». Такая вот китайская рулетка получилась. — И? — заинтересовался наливавший себе чаю Лымарь. — Одному товарищу конкретно табаком глаза запорошило. — Как дети малые. — Так нам по сколько было? — стараясь не помять тонкую бумагу, Алекс принялся набивать сигарету табаком. — Лет по восемнадцать, не больше. Да мы тогда и не так еще зажигали. — Ты знаешь, вот совершенно не сомневаюсь. — Помню, как-то классе в одиннадцатом пообещал пацанам кокса взять. А сам аспирин в порошке им подсунул. — И чего, купились? — фыркнул Семен, потом подошел к висевшей на стене мишени для дартса и канцелярской кнопкой прицепил на нее какую-то фотографию. — А чего не купиться-то? Кокаин тогда экзотикой был, это героин на каждом углу продавали. За травой на другой конец города ездили, а белый — пожалуйста. — Ну и как твой аспирин? — Занюхнули, само собой. Глаза красные, сопли текут. Поржали, в общем. — Тебя не убили потом? — Как видишь. — Алекс спрятал сигарету с петардой в пачку, сунул ту в нагрудный карман фланелевой рубашки и принялся закатывать рукава. — Может, остограммимся уже? — Антон убьет, — предупредил Бородулин. — Слушай, Петрович, а чего ты сегодня какой-то никакой? — удивился ответу Шумов и шмыгнул заложенным носом. — Вчера, вон, всех выпить подбивал, а сегодня сдулся. Антон успел вставить? — Или не выспался? — Семен Лымарь тщательно прицелился и один за другим метнул в мишень все три дротика. — Да сердце чего-то давит, — пожаловался Виктор Петрович. — То ли давление скачет, то ли нервы. — Расслабься. — Алекс отправил в рот снятый с бутерброда кружок колбасы и вытер пальцы о штанину. — Завтра мы будем богаты. — Твоими бы устами, — буркнул Семен и поморщился: — Ты б высморкался, сколько уже сопли гонять можно? — Так у меня же этот, как его… гайморит хронический, — напомнил Алекс. — Да Виктор Петрович, вы нафтизином не богаты? Мне б сосуды сузить. — Я тебе на той неделе давал. — Кончился уже. — Крепко ты на него подсел. — Да не, я пытаюсь на галазолин перейти, но его не достать. Так есть нафтизин, нет? — Ладно, дам. — Давно бы в Госпиталь сходил уже, — посоветовал Семен, выдергивая дротики из мишени, — раз уж Петрович у нас не ухогорлонос. — Это ты в кого там? — только тут обратил внимание на пришпиленную к мишени фотографию Бородулин. — В Горбачева, что ли? — Ага, — усмехнулся Семен. — Я сначала хотел Чубайса из журнала вырезать, но у этого пятно родимое больно удобное. За «десятку» идет. — Прекрати немедленно! — потребовал возмущенный до глубины души химик. — С какой стати? Или ты из социал-демократов? А то смотри, у меня еще фотография Зюганова припасена. — Я из нормальных, — заявил Виктор Петрович, — из тех, которым так над людьми изгаляться совесть не позволяет! — А меченому можно было над нами эксперименты ставить? — Убери немедленно! — Ага, разбежался, — вновь начал примеряться для броска Лымарь. — Алекс, хоть ты этому паразиту что-нибудь скажи! — окликнул Бородулин парня, цеплявшего ноутбук к зарядке. — А то я за себя не отвечаю! — Как же вы задрали уже, — горестно вздохнул Шумов, подошел к мишени и чиркнул колесиком зажигалки. Фотография моментально занялась огнем, и кинувший на стол дротики Лымарь поспешил хлестнуть по ней подхваченным со спинки стула полотенцем. — Алекс, ты опух совсем? — возмутился он. — У меня из-за вашего ора голова уже болит. — Шумов невозмутимо вернулся к столу и предложил: — Давайте лучше по соточке вмажем. В этот момент дверь бендешки распахнулась, и в комнату прошел Антон Василенко. Уловив запах гари, он недоуменно потянул носом воздух: — Чего это у вас паленым пахнет? — Да Алекс фотографию Горбачева сжег, — не растерялся Лымарь. — Ненавижу, говорит, гада. — Совсем обалдел, что ли? — уставился на связиста бригадир. — Сема, че ты мелешь?! — возмутился Шумов. — А еще он в сигарету петарду засунул и тебя угостить хотел, — ухмыльнулся Семен. — От безделья это, — подключился к разговору Виктор Петрович. — Надо бы парней работой загрузить, я так считаю. — Будет вам работа, — вздохнул Василенко. — Давайте на выход! — Случилось чего? — уточнил Лымарь. — Или все по плану? — Да еле отделение патрульных для охраны выбил. Как бы Юра не передумал. У них тут отморозки какие-то залетные объявились. — Погоди, Антон! — забеспокоился Семен. — Отделение в охрану — это не дело. Нарвемся на бандитов, мало не покажется. — Какие еще бандиты? — поморщился бригадир. — Мы там всех вчера распугали. — Распугаешь их, — только и покачал головой Лымарь. — Да нормально все будет…
На улице оказалось холодно. Ветер привычно срывал с крыш домов снег и швырял его в глаза, заставлял отворачиваться и прятать от леденящих порывов моментально раскрасневшиеся лица. Выделенные ликвидаторам в охрану патрульные набились на пропускной пункт, приглядывая оттуда за стоящим у ворот ЗИЛом, и почем зря костерили решивших отправиться на выезд в такую погоду трудоголиков. И Алекс служивых прекрасно понимал. Он и сам бы с превеликим удовольствием вернулся в натопленную бендешку и, включив погромче музыку, завалился на диван читать книгу. Или выпил водки. Или поиграл с парнями в карты, покопался в приготовленном к ремонту видеомагнитофоне, а после обеда и вовсе прикорнул на часок-другой. Да мало ли чем интересным можно заняться, если выпала возможность забить на работу? Вот только отвертеться от выезда сегодня не было никакой возможности. Более того — вкалывать придется не за страх, а за совесть. Потому как двадцать пять тысяч на дороге не валяются. Таких денег всей бригаде и за полжизни не скопить… — Господа! — выйдя за пропускной пункт, окликнул непривычных к такому обращению ликвидаторов Антон Василенко. — Позвольте представить наших коллег из Гимназии. Вячеслав Степанович Линев и Оксана Григорьевна Резникова. Алекс от удивления едва не выматерился и, сощурившись, начал присматриваться к решившим отправиться на поиски Цитадели гимназистам. Парень в длинном кожаном пальто, прикрывавший ладонью сигарету от ветра, поначалу показался ему хиловатым, но, подойдя поближе, Шумов свое мнение переменил. Хилым колдуна назвать было сложно. Скорее уж подходило определение «тонкий в кости». И сразу видно — пижон. Пальто тонюсенькое и явно не шибко теплое. А вот сопровождавшая его девушка — или молодая женщина? — веяньям моды следовать не стала и оделась куда практичней. Доходящая до колен дубленка, зимняя шапка, утепленные штаны, высокие сапоги на меху. — Нас о посторонних не предупреждали! — забеспокоился командовавший отделением охраны младший сержант. — Документы у коменданта на подписи, — уверенно заявил бригадир. — Можешь послать кого-нибудь. Я своих гонять не буду. — Да мне-то что, — буркнул патрульный и махнул рукой бойцам. — По местам! — Две минуты, — бросил вслед ему Василенко и начал представлять гимназистам подчиненных: — Алекс Шумов, наш специалист по связи и электронике. Семен Лымарь, отвечает за безопасность. И Виктор Петрович… — Медицина мой профиль, — усмехнулся дымивший папиросой Бородулин. — И химия всякая прикладная… — Очень приятно, — улыбнулась Оксана. — Пойдемте уже, — поежился Лымарь и зашагал к ЗИЛу. — Антон, нам куда? — уточнил гимназист, окинув ликвидаторов безразличным взглядом. — Разумеется, в кузов, Слава, — тяжело вздохнула девушка. — Или ты в кабину решил забраться? — Да я о тебе, собственно, беспокоюсь, — невозмутимо пожал плечами Линев. — Ничего со мной не случится. И будь добр, помоги сумку донести, — попросила Оксана и направилась к грузовику. Слава только покачал головой, с натугой приподнял спортивную сумку и, перекосившись на один бок, зашагал вслед за девушкой. — Колдуны-то нам зачем? — тут же дернул бригадира Шумов. — Затем, — подтолкнул его к машине Василенко. — Сто тысяч просто так никто не выложит. Людям гарантии нужны, что их не кинут. — А нам? Нам не нужны гарантии разве? Аванс, там, типа? — Сто тысяч для Гимназии не деньги. Заплатят, не беспокойся. — Может, больше зарядим тогда, если сто тысяч не деньги? — Шагай, давай!.. Алекс вздохнул и отправился забираться в кузов грузовика. И почему-то именно сейчас у него вдруг возникло предчувствие, что заработать эти самые сто тысяч будет весьма и весьма непросто…
|